Два года назад хоккеист Константин Климонтов и его жена Эльвира стали родителями. Они решились взять из детдома девочку Женю, после чего усыновили еще и мальчика Влада. Все это время супруга защитника «Трактора», на тот момент выступающего за «Сочи», вела блог в популярной социальной сети, где рассказывала о буднях приемной мамы. Однако до спортивного сообщества история Климонтовых дошла совсем недавно. Мы связались с защитником челябинского клуба, а по совместительству приемным отцом, чтобы узнать, что они с женой пережили до и после судьбоносного решения в их жизни.
— Много ли сообщений вы получили после того, как ваша история разлетелась по телеграм-каналам?
— На самом деле, не так много, как можно было подумать. Я и сам о том, что видео появилось в телеграме, узнал одним из последних — супруга скинула. Потом пара друзей-спортсменов написали об этом. Но не более того. Мне кажется, многие люди стесняются со мной об этом заговорить. Кто-то считает это неудобной темой. Ребята из команды знали, но не решались со мной обсуждать. Я никогда ничего не скрывал, хотя в социальных сетях ничего не писал. У меня и VPN до недавнего времени не был установлен на телефоне. В этом плане моя супруга Эля более активна. Вот ей пишут много положительных комментариев. Люди спрашивают, поддерживают нас. Она читает мне эти сообщение. Приятно, чего уж скрывать.
— Ощущаете себя родителями-героями?
— Знаете, это как ввязаться в драку: все закрутилось-завертелось. Как только стали приемными родителями, стало много забот, появилось куда тратить энергию и любовь. Такими категориями мы точно не мыслим. Моя жизнь кардинальным образом не поменялась. Точно также хожу на тренировки, играю в хоккей. Стараюсь относиться к изменениям в жизни попроще. Кто-то, конечно, иногда может сказать «какие же вы крутые», но большого значения этому не придаем. А так, на самом деле, даже удивительно, что только сейчас, спустя два года после того как в нашей семье появилась Женя, это дошло до хоккейного сообщества. Может быть, после этого нашего разговора что-то изменится и больше людей прочитают? А там, глядишь, кто-то сам решится взять ребенка из детского дома.
— У вашей супруги 30 тысяч подписчиков во всем известной социальной сети (@elya_klimontova), где она делится жизнью приемной мамы. Но, как я понимаю, ваша семья к этой публичности пришла не сразу.
— У нас изначально не было задачи что-то скрывать. Тайна усыновления существует, но мы для себя сразу решили, что будет все открыто. Другое дело, что у родителей, которые сами вынашивают ребенка, все происходит постепенно: первый месяц, пятый, девятый. А у нас все произошло быстро. Нам позвонили и сказали «приезжайте, забирайте Женю». Я в это время был в Сочи, а Эля в Челябинске одна. Ни коляски, ни кроватки! Оказались немного не готовы к такому повороту событий. Так что была и суета, и адаптация. Не только у ребенка к нам, но и наша адаптация к роли родителей. Но после того как все немного успокоилось Эля начала выкладывать посты. Тема неизведанная, отклик от аудитории большой. Теперь через свои социальные сети она дает информацию другим людям. Нам ведь тоже на разных этапах помогали. Надеемся, что станем неким примером из спортивной сферы.
— Вы — в Сочи, супруга с ребенком — в Челябинске. Разрывались между городами?
— Приходилось. Были определенные сложности с подписанием документов. Пришлось на один день отпрашиваться у тренеров, чтобы прилететь в Челябинск и все оформить. Прилетал к ним на Новый год. Тогда же я впервые взял Женю на руки. До этого было много ограничений, связанных с ковидом. Нельзя было прикасаться, находились в масках и халатах. Условия были непростые, но мы справились. Эля и забирала Женю из детского дома без меня, ей помогала подруга. Событие трепетное, эмоциональное. Так она недели две почти ничего не ела! Когда они прилетели ко мне, то все успокоилось. Но ненадолго (смеется). Эля мне показала фото Владика, нашего второго ребенка, и мы поняли сразу: наш. И началось все по новой. Хотя, конечно, во второй раз было попроще. Помогло то, что постоянно нам на пути встречались добрые люди, которые помогали.
— Как удавалось посещать школу приемных родителей? Или за вас двоих отдувалась жена?
— Нет-нет. Там с эти очень строго. Обучение было дистанционное, по скайпу. Иногда мы с Элей были вместе, иногда по отдельности. Но там есть у каждого свой аккаунт. Ты должен появиться в эфире, чтобы все видели тебя, а не просто так включить камеру. Преподаватель отмечает посещения. Этот период действительно очень важен для родителей. Там дается много информации: как хорошая, так и негативная. На этом этапе многие потенциальные родители отваливаются. Кто-то пугается, кто-то понимает, что ему еще рановато. Тебя готовят к тому, что будет по-всякому, а не только красочно. Мы много узнали того, что используем сейчас на практике.
— Экзамены в этой школе есть, как и в обычной?
— Разумеется. Нужно защититься. По итогу выдают сертификат о прохождении школы приемного родителя. Тебе задают несколько вопросов, по итогам которых комиссия решает готов ты или нет. Эля сдавала в Челябинске, а я в Сочи.
— Почувствовали себя снова школьником или студентом?
— Волнение, безусловно, было. Хотелось все правильно ответить. Но со школой все же не сравнить. Никто тебя не терзает, не пытается завалить. Все направлено на то, чтобы людей подготовить к этому ответственному шагу.
— Было ли из курса, который вы прошли, что-то такое, что вас если не отпугнуло, то насторожило? Может быть, заставило задуматься, стоит ли делать последний шаг?
— Был довольно большой пласт информации. Конечно, ты напрягаешься. Начинаешь себя накручивать, представлять одно, другое. Эти страхи мы вместе с Элей проговаривали. Нам это далось с интересом и легкостью. Сомнений в нас не было. При этом мы понимали всю ответственность. Главное, что мы понимали: очень многое зависит от нас. Как мы вырастим наших детей? Какими людьми мы их воспитаем? Не нужно останавливаться, важно дальше впитывать информацию, самим учиться. Задача не просто забрать ребенка, а что-то ему дать, помочь в жизни. Самое главное — подарить семью и любовь, всем вместе идти по жизни.
— Давайте вернемся в самое начало. Как вы пришли к такому непростому для любой семьи решению?
— Начну с того, что у Эльвиры бабушка была удочерена. Мы об этом много разговаривали. Мама Эли работала в доме малютки. У меня внутри всегда сидело, что усыновить или удочерить ребенка — это круто! В этом и есть сила. Так складывались жизненные обстоятельства, что не стали ничего ждать, узнали, какие этапы нужно пройти. Просто не побоялись и вместе приняли это решение.
— На это вы пошли потому что не удалось завести своих детей?
— На сегодняшний день это действительно так. Решили не ждать чего-то, а уже сейчас, пока молодые, давать детям все, что у нас есть. А там как Бог даст. Будут у нас свои дети? Мы будем счастливы. Пока же пошли таким путем, о чем не жалеем.
— Кто был инициатором? Кто впервые озвучил идею?
— Я сам об этом иногда задумываюсь. Наверное, все-таки у нас это как-то вместе родилось. Эльвира, разумеется, много узнавала, читала. И уже она доносила до меня информацию. Показывала в социальных сетях одну приемную семью, другую. На что я ей всегда отвечал «я готов!». Иногда хоккей закручивает, и ты об этом не думаешь, не форсируешь. Эля меня подталкивала. Она — шея, а я — голова. Мы стараемся все делать вместе, сообща.
— Кто-то вдохновил вас? Может быть, друзья или какой-то известный человек? У главного тренера «Зенита» Сергея Семака большая семья и есть приемный ребенок.
— Безусловно, семья Семака для нас образцовая. Я знаю, что Сергей помимо всего прочего еще и в храме успевает быть алтарником. Для меня и всей нашей семьи это и правда большой пример. Мы на них стараемся равняться. Я считаю, правильно заражаться хорошим жизненным примером. Семак и спортсмен хороший, и тренер, и отец. Среди друзей у нас есть семья, которая приняла двух детишек. Мы с ними тоже общались, бывали в гостях, что повлияло. Так поняли, что идем правильным путем. Теперь мне тоже хотелось бы стать для кого-то примером. Это не самоцель, но было бы здорово, если кто-то сделает как мы. Хотелось бы, чтобы дети жили в семьях, а не в детдомах.
— Семак — верующий человек. Вы с Эльвирой, как понимаю, тоже. Это вам как-то помогло в решении принять детей? Может быть, вера помогает сейчас преодолевать трудности?
— Господь дает силы на это, посылает людей на нашем пути. Бывало такое, что ну не должно было это произойти, а все складывалось благополучно. Я считаю, что Бог помогает. Эля пришла к вере в осознанном возрасте, а меня покрестили в детстве. Я жил недалеко от храма, отец показал мне эту дорожку. Никто никогда меня не заставлял. Я выбрал такой путь и считаю, что он мне помогает: по жизни, в спорте, и семье. Это неотъемлемая часть нашей жизни.
— У вашей жены бабушка из приемной семьи, мама работала в доме малютки. Очевидно, что по ее линии это решение приняли нормально. А как ваши родственники отреагировали?
— Никто не отговаривал. Об этом никто и не знал (смеется)! До тех пор, пока Эля не забрала Женю, мы никому не говорили. В итоге все нас поддержали и до сих пор поддерживают.
— При усыновлении все хотят как можно более маленьких и непременно здоровых детей. Могли представить, что возьмете если не подростка, то ребенка постарше?
— Это хороший вопрос. Потому что почти у всех, кто задумывается об усыновлении ребенка, первая мысль — взять младенца. Причем обязательно со светлыми волосами и голубыми глазами. Люди видят перед глазами шикарную картинку. Ищут на себя похожего, чтобы потом, возможно, сказать, что это родной ребенок. Но такие надежды сразу холодным душем остужают. Во-первых, новорожденного взять намного сложнее. Это большая редкость. Во-вторых, в детском доме почти нет здоровых детей. Там ставят категории от одного до четырех. Хотя это очень условно. Если бы меня при рождении осмотрели, то наверняка бы нашли какие-то болезни и отклонения.
— И вы были готовы взять любого ребенка?
— С точки зрения категории здоровья — да. Указали категории: от первой до четвертой, а возраст — от одного года до шести лет. В этих рамках мы готовы были взять любого ребенка. В итоге Женя попала в нашу семью в возрасте 1,2 года, а Владику было 1,3 года. Они у нас погодки. Будто Эля сначала одного родила, а потом сразу вторым забеременела. И у них тоже изначально были определенные категории, но теперь они абсолютно здоровы. Так что ничего бояться не надо.
— Перед тем, как забрать детей в семью, вы бывали в детских домах?
— Неоднократно. Нас и «Трактор» привлекал к таким поездкам в качестве командного мероприятия. И вместе с Элей ездили несколько раз. Помогали чем могли. С детишками общались, они рисовали разное, коньки вырезали мне в подарок — до сих пор на полке дома стоят. С некоторыми в «ВКонтакте» иногда переписываемся: что-то спрашивают у меня, а я им отвечаю. На тех встречах и я, и супруга рассказывали о себе. У Эльвиры родители военные, они с семьей много переезжали. Моя спортивная жизнь детям тоже была интересна. У нас, если честно, не было чувства жалости. От этих встреч мы испытывали только положительные эмоции. Те дети, что постарше, на самом деле очень сильные. Надеюсь, что у них по жизни все сложится. В их глазах есть жажда семьи. Ребятишки, которых мы встречали, очень творческие. Кто-то в театральный поступает. Гордость за них. В детских домах есть абсолютно все: игрушки, питание, тепло. Я имею в виду бытовое тепло. Но нет главного — родительского тепла. Хочется, чтобы у них это тоже было.
— Возвращение в Челябинск, причем в «Челмет», это прежде всего семейное решение?
— Многие спрашивают меня, почему я не поехал в другие клубы. Вы правы, на мое решение остаться на два года в Челябинске повлияло пополнение в семье. Сложно быть с ними на расстоянии. Детишкам необходима полноценная семья. Посовещались и решили, я нужен дома. По крайней мере, пока дети маленькие, а дальше видно будет.
— Были ли у вас варианты в КХЛ? Пришлось ли жертвовать карьерой?
— Были разговоры с агентом. Можно было ехать, пробоваться. Но необходимо было подождать. Обычная практика, в общем. Мне не хотелось ждать, нужна была определенность. Появился вариант двустороннего контракта с «Трактором» — я согласился. Я на том месте, где я нужен и где я должен быть.
— Даже когда рождается свой ребенок, не все мужчины сразу осознают себя отцом. К вам это ощущение сразу пришло?
— Я находился в Сочи и в какой-то момент просто побежал кросс. Столько эмоций, необходимо было их выплеснуть. Я поднял руки к небу и осознал «я папа!». Вокруг море, пальмы, а я отец. Да, я слышал, что у всех бывает по-разному. Но для нас это долгожданные дети. Мы долго шли к родительству. Я сразу понял, что теперь нужно нести ответственность за детей. Нас теперь не двое, а четверо. Могу сказать, что после этого решения я стал еще взрослее.
— Что самое сложное в бытовом плане? Дети из детдомов часто не умеют и не приучены к тому, что нормально для их ровесников из семей.
— Бросилось в глаза то, что детишки не умели находиться на руках. В детдоме воспитателей недостаточно, не на всех хватает времени. Приходится бедным женщинам разрываться. Из-за этого нам приходилось постепенно увеличивать время, которое Женя и Владик проводили на руках, чтобы они привыкали. Сейчас уже сами обнимаются. Еще я заметил, что дети много кушали. В детдоме ведь как? Там питание по расписанию. И еда заменяет объятия, через желудок идет удовлетворение. Они маленькие, но кушали как не в себя. Время пошло, они успокоились, все нормализировались. Многое мы с Элей узнали из специальных фильмов, читали книги, смотрели ютуб. Есть чужой опыт, есть советы психологов. Этим можно и нужно пользоваться. Но ничего не будет без любви. Это относится не только к приемным детям, а ко всем семьям. Того, кого любят, обнимают, внимание уделяют — тот вырастет наполненным человеком.
— Рассказ о том, кто они, откуда, как появились в вашей семье — это все впереди. Боитесь этих разговоров?
— У нас с Элей был разговор об этом. Мы приняли решение не утаивать ничего, рассказывать как есть. У нас есть определенная информация о биологических родителях. Она краткая, но достаточная для того, чтобы дети знали кто они и откуда. Мы не собираемся ничего приукрашивать. Будем говорить так как есть. Это нас держит в тонусе. Прекрасно понимаем, что будут стрессовые периоды. Все дети разные, реакции бывают разные. Нас к этому готовили на школе приемного родителя. Там, в числе прочего, было задание написать своими словами сказку о том, как ребенок попал в семью. С самого маленького возраста это нужно рассказывать детям и доносить, что не все дети появляются из животика, кто-то и по-другому попадают в семью. Есть хорошие мультфильмы, которые хорошо об этом рассказывают.
— Вы давно вместе с супругой. После того, как взяли детей, она вам как-то открылась по-новому?
— Она для меня открылась с той стороны, что жена моя — гладиатор! Ей без разницы, болеет или нет, берет и делает. Эля — очень энергичный человек. Она и мне успевает напихать, мол, почему не забиваешь (смеется). Как она социальные сети еще вести успевает? Я не понимаю! Там ведь люди порой непростые вопросы задают, им нужно ответить. Некоторые из подписчиков потом пишут «а мы вот детей взяли». И сразу понимаешь, что она правильно все делает, надо продолжать. Сложно ли? Иногда — да. Но когда приятные жизненные события происходит, то улыбаешься и все сложности уходят на второй план.
— Можете ли сейчас ответить на вопрос: возможно ли полюбить чужих детей? Многие уверены, что нет. Каков ваш рецепт?
— Я слышал такие разговоры, что сложно полюбить. Кто-то привыкает к детям, кто-то — нет. Кто-то банально не может привыкнуть к запаху. Самое страшное для детей — забрать их из детдома, а потом туда же вернуть. В моем случае произошло все гладко. Я иногда даже забываю, что Женя с Владиком приемные. Только если где-то спрашивают их дату рождения, я лезу в телефон сверяться. Есть ли рецепт как полюбить детей? Все зависит от каждого человека. К чему ты идешь? Ради чего ты берешь маленького человека в семью? Мне, если честно, не очень понятны разговоры о том, что у детей могут быть какие-то не те гены. А уверены ли мы в своих генах? До какого колена мы знаем свой род? В порядке ли там все с генами? Я вижу, как Женя и Владик становятся похожи на нас, перенимают манеры. Важно то, что я дам своему ребенку. Научу ли я его любить себя и окружающих.
Источник - sport24